Во двор механизатора Неупокоева прилетел павлин. Расправил крылья, воровато осмотрелся и сел. Стал ходить для разминки и осматривать хозяйство. Выглянув в окно, Неупокоев со стуком поставил стакан с чаем на стол и выбежал на крыльцо. Волкодав Лютый рвался с цепи. Пеной с его морды можно было тушить пожар. Таких кур Лютый еще не видал. Корабельная цепь натягивалась как резиновая. Будка, на которой для надежности лежала наковальня, двигалась в сторону павлина.
Увидев Неупокоева, павлин расправил хвост. Неупокоев обмяк и мягко спустил курки двустволки. Сходил в сени, вынес пригоршню пшеницы, гостеприимно посеял перед павлином. Тот сложил хвост как княгиня веер и стал внимательно изучать угощение. Куры жались под забор. Не разобравшись, петух угрожающей рысью выбежал из загона. От его страшного крика присели соседские кони. Оценив ситуацию и не добежав до павлина несколько метров, сделал круг и молча забежал обратно.
Жизнь механизатора Неупокоева изменилась. Во двор стали захаживать бабы, иногда замужние. В это - «покажи павлина» - он не верил и каждый раз с надеждой искал подтекст, переспрашивая. По району прокатился слух. Приехали корреспонденты местной многотиражки. Сфотографировали павлина в развернутом виде. На его фоне – Неупокоев с гаечным ключом и следами автола на щеке. Появилась статья. Прочитали её в клубе на собрании с выражением. В ней говорилось об успехах механизатора Неупокоева и тысячах гектаров перепаханной им земли. Концовка была украшена метафорой. Мол, работай честно, как коммунист Неупокоев, и птица счастья сядет на твои мозолистые руки. Что-то такое. Общий смысл статьи прочитывался без усилий: скорей бы утро, чтобы снова на работу.
- Я ж не коммунист, - шепнул Неупокоев председателю Касьянову.
- Молчи, дурак. Завтра примем.
Павлин привык к механизатору Неупокоеву. Погода ему нравилась. Еда сносная. Ассимилировавшись, стал проявлять себя шутником и заводилой. Выйдет на дорогу и ждет. Трактор с сеном едет – он сидит. Когда дистанция сокращается до критической – делает вот это с хвостом. Тракторист с похмелья дает газу и уезжает вместе со стогом в чужой двор. Треск, визг, грохот. Свиньи разбегаются, ведра летят, бабы орут.
А в остальном развлечений – ноль. От скуки ступил на скользкую дорожку. Поначалу куры с криками разбегались, потом привыкли. Петух в одиночестве сидел на шестке и вынашивал план мести. Пока не срасталось. Павлин втянулся. От соседей справа стали поступать жалобы. Отдельным пунктом в них было указание на то, что павлин плохо разбирается в особенностях птичьей физиологии, коль скоро он не видит разницы между гусынями и гусаками. Тактика обжалуемых действий павлина выглядела одинаково: прилетает – пакостит - и с чувством глубокого удовлетворения улетает. Поступила жалоба и от соседей слева. Утром павлин залез на забор и нехарактерным для птиц взглядом оценивал собирающийся в стадо крупно-рогатый скот. На фоне общей модели поведения павлина это вызывало неясную тревогу за скотину. Поступили угрозы. Неупокоев на всякий случай снял волкодава Лютого с цепи. Председатель пришел к Неупокоеву.
– Где животное? – потребовал, оглядываясь и держа руки за спиной как при аресте.
- Федор, на минутку… - попросил Неупокоев.
Павлин появился из загона и развернул себя как штору. Волкодав Лютый обошел и, воспользовавшись хвостом как ширмой, поднял ногу и пометил павлина. Увидев на огороде ворону, павлин сорвался с места. Истребителем поймал её на фазе взлета и стал неистово втаптывать в грядку с луком. Ворона верещала и пыталась клюнуть. Лютый утробным лаем поддерживал павлина. Двор колхозника Неупокоева жил обычной деревенской жизнью.
- Да, не врут люди, - заметил председатель.
И деликатно напомнил, что зима на носу. Неплохо бы жар-птице жилище подыскать. Где-нибудь в городе. В районе зоопарка. А могут еще и денег дать. Неупокоев стал убеждать председателя: это невозможно. Душой прирос. С руки ест. На огороде работаю, говорит – на плечи сядет и как зонтом укрывает. Русский язык почти понимает. Бывает, говорит Неупокоев, выйду покурить ночью. Так тот подходит. И вместе на лавочке сидим, сказал Неупокоев.
- Вижу же – спать хочет. Голова падает и падает. А все равно сидит.
Председатель понял: дипломатия – это не про Неупокоева. И приказал павлина увезти. Пока его, многозначительно добавил председатель, какой-нибудь ответственный, но неизвестный колхозник не пристрелил.
На следующий день Неупокоев сел в трактор и уехал в неизвестном направлении. В кабине сидел волкодав Лютый, в телеге - павлин. За вещами и курями, сказал, потом приедет. Как обустроится. Всеобщий выдох облегчения шевельнул листву в палисадниках.
Вскоре из соседнего района привезли газету. В передовице красовалась фотография Неупокоева на фоне павлина. В статье механизатор Неупокоев обещал накосить еще больше. Слухов о жалобах на павлина не поступало. Наоборот – рассказывают: вежлив, уравновешен, на замечания реагирует правильно. Ходит, клюёт, тих. Это было странно.
До того момента, пока на колхозной птицеферме не раздались истеричные крики уток. Председатель Касьянов выбежал в исподнем, кричит: пожар! Прибежали с баграми и ведрами, а огня нет. И только удалялась от деревни в сторону соседнего района длиннохвостая птица. Манера пилотирования - что-то среднее между петухом и гусем: взлетит над лесом, сядет в лесу. Взлетит, сядет. Но догонять бесполезно - с баграми и ведрами ночью через лес не продраться.
Расспросили городского орнитолога, тот пояснил. Если все его умные слова убрать, то выходит, что на длинные расстояния павлину тяги не хватает, а пешком бежать ему лень. Вот и мается как кенгуру. А еще сказал: павлины частенько заглядывают в места, где были счастливы. И пожелал всем сибирского здоровья и кавказского, как говорится, долголетия.
Вячеслав Денисов
Увидев Неупокоева, павлин расправил хвост. Неупокоев обмяк и мягко спустил курки двустволки. Сходил в сени, вынес пригоршню пшеницы, гостеприимно посеял перед павлином. Тот сложил хвост как княгиня веер и стал внимательно изучать угощение. Куры жались под забор. Не разобравшись, петух угрожающей рысью выбежал из загона. От его страшного крика присели соседские кони. Оценив ситуацию и не добежав до павлина несколько метров, сделал круг и молча забежал обратно.
Жизнь механизатора Неупокоева изменилась. Во двор стали захаживать бабы, иногда замужние. В это - «покажи павлина» - он не верил и каждый раз с надеждой искал подтекст, переспрашивая. По району прокатился слух. Приехали корреспонденты местной многотиражки. Сфотографировали павлина в развернутом виде. На его фоне – Неупокоев с гаечным ключом и следами автола на щеке. Появилась статья. Прочитали её в клубе на собрании с выражением. В ней говорилось об успехах механизатора Неупокоева и тысячах гектаров перепаханной им земли. Концовка была украшена метафорой. Мол, работай честно, как коммунист Неупокоев, и птица счастья сядет на твои мозолистые руки. Что-то такое. Общий смысл статьи прочитывался без усилий: скорей бы утро, чтобы снова на работу.
- Я ж не коммунист, - шепнул Неупокоев председателю Касьянову.
- Молчи, дурак. Завтра примем.
Павлин привык к механизатору Неупокоеву. Погода ему нравилась. Еда сносная. Ассимилировавшись, стал проявлять себя шутником и заводилой. Выйдет на дорогу и ждет. Трактор с сеном едет – он сидит. Когда дистанция сокращается до критической – делает вот это с хвостом. Тракторист с похмелья дает газу и уезжает вместе со стогом в чужой двор. Треск, визг, грохот. Свиньи разбегаются, ведра летят, бабы орут.
А в остальном развлечений – ноль. От скуки ступил на скользкую дорожку. Поначалу куры с криками разбегались, потом привыкли. Петух в одиночестве сидел на шестке и вынашивал план мести. Пока не срасталось. Павлин втянулся. От соседей справа стали поступать жалобы. Отдельным пунктом в них было указание на то, что павлин плохо разбирается в особенностях птичьей физиологии, коль скоро он не видит разницы между гусынями и гусаками. Тактика обжалуемых действий павлина выглядела одинаково: прилетает – пакостит - и с чувством глубокого удовлетворения улетает. Поступила жалоба и от соседей слева. Утром павлин залез на забор и нехарактерным для птиц взглядом оценивал собирающийся в стадо крупно-рогатый скот. На фоне общей модели поведения павлина это вызывало неясную тревогу за скотину. Поступили угрозы. Неупокоев на всякий случай снял волкодава Лютого с цепи. Председатель пришел к Неупокоеву.
– Где животное? – потребовал, оглядываясь и держа руки за спиной как при аресте.
- Федор, на минутку… - попросил Неупокоев.
Павлин появился из загона и развернул себя как штору. Волкодав Лютый обошел и, воспользовавшись хвостом как ширмой, поднял ногу и пометил павлина. Увидев на огороде ворону, павлин сорвался с места. Истребителем поймал её на фазе взлета и стал неистово втаптывать в грядку с луком. Ворона верещала и пыталась клюнуть. Лютый утробным лаем поддерживал павлина. Двор колхозника Неупокоева жил обычной деревенской жизнью.
- Да, не врут люди, - заметил председатель.
И деликатно напомнил, что зима на носу. Неплохо бы жар-птице жилище подыскать. Где-нибудь в городе. В районе зоопарка. А могут еще и денег дать. Неупокоев стал убеждать председателя: это невозможно. Душой прирос. С руки ест. На огороде работаю, говорит – на плечи сядет и как зонтом укрывает. Русский язык почти понимает. Бывает, говорит Неупокоев, выйду покурить ночью. Так тот подходит. И вместе на лавочке сидим, сказал Неупокоев.
- Вижу же – спать хочет. Голова падает и падает. А все равно сидит.
Председатель понял: дипломатия – это не про Неупокоева. И приказал павлина увезти. Пока его, многозначительно добавил председатель, какой-нибудь ответственный, но неизвестный колхозник не пристрелил.
На следующий день Неупокоев сел в трактор и уехал в неизвестном направлении. В кабине сидел волкодав Лютый, в телеге - павлин. За вещами и курями, сказал, потом приедет. Как обустроится. Всеобщий выдох облегчения шевельнул листву в палисадниках.
Вскоре из соседнего района привезли газету. В передовице красовалась фотография Неупокоева на фоне павлина. В статье механизатор Неупокоев обещал накосить еще больше. Слухов о жалобах на павлина не поступало. Наоборот – рассказывают: вежлив, уравновешен, на замечания реагирует правильно. Ходит, клюёт, тих. Это было странно.
До того момента, пока на колхозной птицеферме не раздались истеричные крики уток. Председатель Касьянов выбежал в исподнем, кричит: пожар! Прибежали с баграми и ведрами, а огня нет. И только удалялась от деревни в сторону соседнего района длиннохвостая птица. Манера пилотирования - что-то среднее между петухом и гусем: взлетит над лесом, сядет в лесу. Взлетит, сядет. Но догонять бесполезно - с баграми и ведрами ночью через лес не продраться.
Расспросили городского орнитолога, тот пояснил. Если все его умные слова убрать, то выходит, что на длинные расстояния павлину тяги не хватает, а пешком бежать ему лень. Вот и мается как кенгуру. А еще сказал: павлины частенько заглядывают в места, где были счастливы. И пожелал всем сибирского здоровья и кавказского, как говорится, долголетия.
Вячеслав Денисов

Следующая запись: Вера в себя – "лекарство", которое прописала нам жизнь.
Лучшие публикации