Здесь выдают
ставки
ставки

Тихону девятнадцать. Ни дня отнять.
Стар и потрёпан жизнью, оглохший малость.
Сколько ему по меркам людей осталось,
Анечке не хотелось бы выяснять.
Был ярко-белым, сейчас посерел слегка,
Пышный когда-то хвост поредел заметно.
Нужно смириться - песенка будет спета,
И убежит питомец на облака.
Эти коты специально ей сердце рвут!
Чуть отвернёшься - уносит беднягу ветер...
Как объяснить богам, что на всей планете
Лучшее место Тихону - это тут?
Нежит его, баюкает на руках,
Он, бедолага, терпит, ворчит украдкой.
Мячик потёртый синий с кошачьей мятой
Силится лапой к Анечке дотолкать.
Знает, конечно, заждался кошачий бог,
Вон, за окном летает и подзывает.
Ладно, хвостатый, всё я отлично знаю.
Чуть зазевается Анечка - на порог
Лапой бесплотной тут же ступает он.
Кашляет Тихон и не подходит к миске.
Каждое утро бог обновляет списки,
И подбирается ближе с других сторон:
Будем мы, Тишенька, бегать по небесам,
Звёзды качать ночами, скакать и мчаться!
Анечка плачет: можно ему остаться?
Можно пока к другим приходить котам?
Тихон встаёт на лапы, идёт к окну,
Громко зевает, шёрстку небрежно лижет.
Смотрит кругом: лежанка, цветные мыши.
Надо бы в миску полную заглянуть.
Тень за окном вздыхает и трёт глаза:
Ладно, упрямый, даю тебе срок в два года.
Тихон отходит, жадно лакает воду,
После пытается Анечке рассказать.
Та выдыхает: ластится, ест и пьёт!
Гладит его, а сердце поёт от счастья.
Тихон к ногам ей мячик приносит в пасти,
Думает: ради неё попрошу потом снова год.
Татьяна Каменских
Стар и потрёпан жизнью, оглохший малость.
Сколько ему по меркам людей осталось,
Анечке не хотелось бы выяснять.
Был ярко-белым, сейчас посерел слегка,
Пышный когда-то хвост поредел заметно.
Нужно смириться - песенка будет спета,
И убежит питомец на облака.
Эти коты специально ей сердце рвут!
Чуть отвернёшься - уносит беднягу ветер...
Как объяснить богам, что на всей планете
Лучшее место Тихону - это тут?
Нежит его, баюкает на руках,
Он, бедолага, терпит, ворчит украдкой.
Мячик потёртый синий с кошачьей мятой
Силится лапой к Анечке дотолкать.
Знает, конечно, заждался кошачий бог,
Вон, за окном летает и подзывает.
Ладно, хвостатый, всё я отлично знаю.
Чуть зазевается Анечка - на порог
Лапой бесплотной тут же ступает он.
Кашляет Тихон и не подходит к миске.
Каждое утро бог обновляет списки,
И подбирается ближе с других сторон:
Будем мы, Тишенька, бегать по небесам,
Звёзды качать ночами, скакать и мчаться!
Анечка плачет: можно ему остаться?
Можно пока к другим приходить котам?
Тихон встаёт на лапы, идёт к окну,
Громко зевает, шёрстку небрежно лижет.
Смотрит кругом: лежанка, цветные мыши.
Надо бы в миску полную заглянуть.
Тень за окном вздыхает и трёт глаза:
Ладно, упрямый, даю тебе срок в два года.
Тихон отходит, жадно лакает воду,
После пытается Анечке рассказать.
Та выдыхает: ластится, ест и пьёт!
Гладит его, а сердце поёт от счастья.
Тихон к ногам ей мячик приносит в пасти,
Думает: ради неё попрошу потом снова год.
Татьяна Каменских

Следующая запись: Началось двести восемь черешен назад. Пусть пасмурное, пусть капризное – Лето. Костры на речном ...
Лучшие публикации