Здесь выдают
ставки
ставки

Когда деревья были большими, я видел во снах сиреневых,
Как стихи мои, непонятные, но любимые населением,
Воскресают с мёртвыми в Судный день, обрастают мясом,
Звенят, как металлургия, в миру пластмассы.
Существует же нечто, что очевиднее, нежели гоблины или орки:
Меч Ваджры ли, меч Алёши ли, меч Святого Георгия.
Меч, который не мир, - то есть мир в его высочайшем тонусе:
Без инквизиций, колонизаций ацтеков и майя, томосов.
Но вот я вырос, и мне объяснили правильные понятия:
Что есть чужие, и есть свои, и общий работодатель их.
Кое-как я терпел тех и других, стирая слюнную пену с лица,
И только при виде третьего ерепенился.
А деревья ёжились и мельчали, как тот анекдотный мамонт,
Что скукожился после варки на кухне у папы с мамой.
Я пытался играть с системой, объегоривая жульё:
"Господи, - повторял я, - дай мне хотя бы спасти моё!"
Моим оказался глагол Кирилла - малый во рту язык:
Функция глоточной бирюзы от Янцзы и до Яузы.
Голубая река Отчизны, глиняная миндалина,
Школьные заморочки абзацев Даля.
И я вцепился в него, как псих, как голодный - в плечо подругино,
Черпая хорей из космоса, хаос на тонику перестругивая.
Ради него я пошёл ко дну, наплевав на рост, высоты лишившись...
И это здорово, ибо деревья стали опять большие.
Евгения Бильченко
Как стихи мои, непонятные, но любимые населением,
Воскресают с мёртвыми в Судный день, обрастают мясом,
Звенят, как металлургия, в миру пластмассы.
Существует же нечто, что очевиднее, нежели гоблины или орки:
Меч Ваджры ли, меч Алёши ли, меч Святого Георгия.
Меч, который не мир, - то есть мир в его высочайшем тонусе:
Без инквизиций, колонизаций ацтеков и майя, томосов.
Но вот я вырос, и мне объяснили правильные понятия:
Что есть чужие, и есть свои, и общий работодатель их.
Кое-как я терпел тех и других, стирая слюнную пену с лица,
И только при виде третьего ерепенился.
А деревья ёжились и мельчали, как тот анекдотный мамонт,
Что скукожился после варки на кухне у папы с мамой.
Я пытался играть с системой, объегоривая жульё:
"Господи, - повторял я, - дай мне хотя бы спасти моё!"
Моим оказался глагол Кирилла - малый во рту язык:
Функция глоточной бирюзы от Янцзы и до Яузы.
Голубая река Отчизны, глиняная миндалина,
Школьные заморочки абзацев Даля.
И я вцепился в него, как псих, как голодный - в плечо подругино,
Черпая хорей из космоса, хаос на тонику перестругивая.
Ради него я пошёл ко дну, наплевав на рост, высоты лишившись...
И это здорово, ибо деревья стали опять большие.
Евгения Бильченко

Следующая запись: На удивление хирургам, века совсем не лечат раны, Ведь хаос создан из иллюзий, как космос сделан из ...
Лучшие публикации