Последняя зима в неволе,
Не в силах противостоять я ей!
И не могу уже ничто оспорить,
Пошел отсчет обратный дней.
Котлы забиты древесиной до отказа,
Из труб массивные клубы углекислого газа,
Кочегары трудятся как муравьи. Господь вас бог храни!
Взмокают, спотыкаясь падают,
Не выдерживая чурок, больше себя весом.
Тепло печей их только радует,
"Олень" придумал температуру "лесом".
Где уголь сука?!
До костей обожженные руки, колуны, клины, кувалды,
Молодых пацанов не стерпимые муки.
А "дома" ждет горячий чифир, шконка, нарды
И так же холодно, хоть лезь на стену.
Я часто размышляя о свободе,
В этом, богом забытом, людьми проклятом болоте,
Не замечая прочих трудностей,
Ловлю себя на мысли, что погибну здесь.
А где то там, в дали за горизонтом,
Есть стимул в будущее, есть размеренная жизнь.
Есть солнце обжегая светящее, есть пальмы, пляж, златой песок.
Есть девушки, в бикини клеящееся, попивая охлажденный в минус сок.
Но это там, в дали за горизонтом...
А здесь! Жестокий климат и суровые порядки,
Весь лагерь охватил в кольцо туман
И не получится сыграть как в детстве, в прядки.
Хотелось думать бы, что все это обман, иллюзий стан, злой умысел.
Душа стремится на простор, взлететь мешают ржавые оковы,
День каждый, прожитый здесь мною снова,
На сердце оставляет пламенный, клейма узор.
Позор верхушкам власти,
Которые плетут интриги и разжигают страсти,
Придумывают никому не нужные законы,
Дают команду фас, на мирных граждан, свирепому омону.
Раздаются взрывы, выстрелы,
Раздерающие душу, детей и женщин стоны.
Поклоны в церкви прихожан,
Кровавая слеза, иконы Божьей Матери.
Скорбь матерей, позор отцов!
Забытый всеми арестанский "материк".
Однажды говорил мне засидевшийся старик: -Сынок! Ты береги ее, Златую Волю!
Не покрывай ты почву под ногами, следами смешанными грязи с кровью.
Не в силах противостоять я ей!
И не могу уже ничто оспорить,
Пошел отсчет обратный дней.
Котлы забиты древесиной до отказа,
Из труб массивные клубы углекислого газа,
Кочегары трудятся как муравьи. Господь вас бог храни!
Взмокают, спотыкаясь падают,
Не выдерживая чурок, больше себя весом.
Тепло печей их только радует,
"Олень" придумал температуру "лесом".
Где уголь сука?!
До костей обожженные руки, колуны, клины, кувалды,
Молодых пацанов не стерпимые муки.
А "дома" ждет горячий чифир, шконка, нарды
И так же холодно, хоть лезь на стену.
Я часто размышляя о свободе,
В этом, богом забытом, людьми проклятом болоте,
Не замечая прочих трудностей,
Ловлю себя на мысли, что погибну здесь.
А где то там, в дали за горизонтом,
Есть стимул в будущее, есть размеренная жизнь.
Есть солнце обжегая светящее, есть пальмы, пляж, златой песок.
Есть девушки, в бикини клеящееся, попивая охлажденный в минус сок.
Но это там, в дали за горизонтом...
А здесь! Жестокий климат и суровые порядки,
Весь лагерь охватил в кольцо туман
И не получится сыграть как в детстве, в прядки.
Хотелось думать бы, что все это обман, иллюзий стан, злой умысел.
Душа стремится на простор, взлететь мешают ржавые оковы,
День каждый, прожитый здесь мною снова,
На сердце оставляет пламенный, клейма узор.
Позор верхушкам власти,
Которые плетут интриги и разжигают страсти,
Придумывают никому не нужные законы,
Дают команду фас, на мирных граждан, свирепому омону.
Раздаются взрывы, выстрелы,
Раздерающие душу, детей и женщин стоны.
Поклоны в церкви прихожан,
Кровавая слеза, иконы Божьей Матери.
Скорбь матерей, позор отцов!
Забытый всеми арестанский "материк".
Однажды говорил мне засидевшийся старик: -Сынок! Ты береги ее, Златую Волю!
Не покрывай ты почву под ногами, следами смешанными грязи с кровью.
